Но все это западные изыски. Болгарские зонтики были значительно проще, но работали исправно.
СМЕРТЬ «ВТОРОГО ХРУЩЕВА»
В 1978 году «большие кремлевские игры» за спиной дряхлеющего генсека вступили в решающую стадию. Результатом, для многих неожиданным и неприятным, стало возвышение в Москве провинциального лидера Федора Давыдовыча Кулакова, безусловно, самого талантливого и принципиального человека в брежневском Политбюро, куда он попал в 1971 году. Один из журналистов «Правды» в узком кругу назвал секретаря ЦК и члена Политбюро «вторым Хрущевым», правда тут же добавил: «…но без его закидонов».
В то время Брежнев был тяжело болен, и, хотя агония затянулась на несколько лет, в 1976–1977 годах настойчиво поговаривали, что его собираются с почетом проводить на пенсию, а на его место назначить Кулакова.
По другому, более позднему варианту, за Брежневым должны были сохранить только что учрежденный им номинальный пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а пост Генерального секретаря будет передан Кулакову. Предсказаниям одних, надеждам и опасениям других относительно Кулакова не суждено было сбыться.
В ночь с 16 на 17 июля 1978 года Федор Кулаков, как сообщило ТАСС, «скончался от сердечной недостаточности с внезапной остановкой сердца». Одновременно КГБ распространил слухи, что крестьянский сын Федор Кулаков после неудачной попытки захватить власть перерезал себе вены. Люди, близко знавшие Кулакова, опровергли оба сообщения, утверждая, что он был здоров как бык, не знал, что такое головная боль или легкая простуда, и был неисправимым оптимистом. Кулаков в компаниях часто хвалился своим сердцем, работавшем, как мотор.
Детальный и одновременно путаный отчет специальной медицинской комиссии за подписью медицинских светил во главе с главным кремлевским врачом Евгением Чазовым вызвал обратную реакцию, а когда Брежнев, Косыгин, Суслов и Черненко не пришли на похороны своего коллеги, подозрения усилились еще больше. По Москве поползли зловещие слухи, что в Кремле появился убийца, который метит на место безнадежно больного Брежнева и не брезгует ядами. Партийным вождям надо было вместо «кремлевской таблетки» иметь под рукой «золотую пилюлю». Согласно тибетской книге медицины «Чжудит», эта пилюля излечивает от всех болезней, включая и злоумышленное отравление ядом. В чудодейственную пилюлю входит 75 компонентов, среди них жемчуг, бирюза, камни из желчного пузыря слона, рог носорога и др. Но в Кремле не признавали тибетских врачей, за что и поплатились.
20 июля 1978 года на похоронах Кулакова, где демонстративно отсутствовали кремлевские лидеры, с надгробным словом, посвященным усопшему, выступил его ставропольский, а вскоре и московский преемник Михаил Горбачев. Это было его первое выступление с трибуны Мавзолея, оно прошло незамеченным. Следующее его выступление, через 7 лет на похоронах Черненко, будет слушать весь мир. Яд, устранивший «второго Хрущева», не достиг своей цели, открыв путь в кремлевское Зазеркалье еще более крутому реформатору.
История с Кулаковым не была чем-то исключительным во времена Брежнева, тогда «развитой социализм» казался раем по сравнению со сталинскими временами. Не забудьте, что Леонид Ильич тоже вышел из шинели Сталина, познал жестокую аппаратную борьбу во всех ее ипостасях на собственной шкуре. Вспомните его действия в 1964 году во время подготовки свержения Хрущева.
Бывший в те года председателем КГБ В. Е. Семичастный вспоминал, что накануне событий к нему обратился Брежнев, пытаясь выяснить, имеются ли возможности физического устранения Хрущева.
«– Что вы имеете в виду, Леонид Ильич? – спрашивает пораженный глава госбезопасности.
– Ну, там, что-нибудь такое…
– Яд, например, или пуля?..
– Да не мне вас учить, Владимир Ефимович!
– А как вы представляете себе все это? Вы можете дать гарантию, что тайна останется нераскрытой?
Брежнев был явно разочарован.
– А я-то думал, что одной из важнейших задач вашей службы является обеспечение тайны…
– Да, но любая тайна рано или поздно перестает быть таковой.
Полагая, что ему удалось убедить своего собеседника, Семичастный направляется к выходу, но Брежнев останавливает его.
– Неужто так и нельзя ничего сделать?.. Вот, например, Никита Сергеевич собирается с официальным визитом в Швецию… Может быть, когда будет возвращаться, арестуем его?
– Мы не заговорщики, и этот вопрос надо решать законным путем».
Да, все-таки время было уже другое, хотя потом Семичастный и поплатился должностью. Его сменил Андропов, у которого имелась собственная точка зрения на методы решения кадровых вопросов.
ЗАГАДОЧНЫЙ ГЕНСЕК
Наиболее противоречивой фигурой послебрежневского кремлевского бомонда был Юрий Владимирович Андропов. С одной стороны, его считали либералом и реформатором, он писал стихи и мечтал о реформах и демократизации; с другой – его руки были испачканы кровью преданного им Имре Надя. В 1962 году Хрущев назначил его секретарем ЦК КПСС. 19 мая 1967 года, в возрасте 52 лет, Андропов стал председателем Комитета госбезопасности, а через месяц, уже будучи кандидатом в члены Политбюро, он начинает реорганизацию деятельности органов. При нем КГБ снова становится репрессивным органом по отношению к диссидентам, отказникам, деятелям национальных и религиозных движений. КГБ начинает активно вмешиваться во внешнюю политику СССР, материально поддерживая террористические организации типа ИРА, РАФ, НФОП и другие, провозгласившие себя борцами с империализмом.
Андропов восстановил практику «возмездия» перебежчикам в стиле сталинского СМЕРШа. После того как заместитель Генерального секретаря ООН Аркадий Шевченко стал невозвращенцем, его жену насильно вывезли из Нью-Йорка в Москву, и вскоре пришло сообщение о ее самоубийстве, причем, одновременно были озвучены две взаимоисключающие версии – отравление и удушение.
В поисках ушедших на Запад сотрудников были задействованы работники Первого главного управления, которым приходилось во время разыскных операций по ликвидации решать сложные и многоходовые комбинации. Когда небезызвестный Олег Калугин доложил председателю, что его управлению удалось найти двух перебежчиков _ одного в Австралии, другого в США, сбежавших в 1950-е годы, Андропов сказал: «Черт с ними. Они теперь старики. Найдите мне Лялина [сотрудник КГБ, сбежал в 1971 году] или Носенко [сотрудник КГБ, сбежал в 1963 году], и я санкционирую их ликвидацию». В поисках Носенко и для его ликвидации задействовали раскаявшегося перебежчика Артамонова [Николай Артамонов, лейтенант ВМФ СССР, зять командующего ВМФ СССР адмирала Горшкова, в 1959 году переплыл с любовницей на лодке в Швецию, работал в управлении разведки ВМФ США]. Артамонов нашел Носенко, но ликвидация сорвалась: киллер, который в 1975 году за 100 тысяч долларов согласился выполнить задание, попал в тюрьму. После провала Артамонова вызвали на встречу в Вену. Там его бесцеремонно затолкали в машину, где сделали инъекцию седативного препарата, но не рассчитали дозу – Артамонов скончался на месте. За удачную ликвидацию перебежчика Олег Калугин получил орден Боевого Красного Знамени. Вот так действовала «служба ликвидации» при председателе КГБ. В ее списке и устранение за рубежом старшего лейтенанта Беленко, который в свое время угнал в Японию новейший образец МиГа. В последний год Беленко жил на военной базе США, его мучили сильные боли в печени.
Но следует отметить, что Андропов так и не согласился на устранение Брежнева, хотя его доверенное лицо и ближайший советник генерал Питовранов неоднократно предлагал эту акцию. Возможно, сдерживающим моментом стала позиция лидеров так называемых «стран народной демократии», которую изложил председателю старый друг Янош Кадар: «Юрий Владимирович, Христом-Богом вас умоляю, только не трогайте Брежнева! Мы знаем, что он двух слов не свяжет, но не будоражьте сейчас ситуацию! Пусть он стреляет своих кабанов». Те же мысли высказали руководители и других соцстран, которым Андропов доверял.